В Москве сложно ездить на машине. Особенно когда зима-не зима, а жижа, отлетающая тебе на лобовое стекло. Выходя из метро и топая двадцать минут до Космонавта Волкова ты рискуешь промокнуть до нижнего белья с такой московской зимой. Но это все, в общем-то, неважно.
Есть что-то притягательное, полумистическое, в моих поездках по утрам на Космонавта Волкова, в этих посиделках на кухне. Рыжий мне варит богоподобный кофе и ведет беседу, я пью богоподобный кофе и отвечаю, говорю  и вновь отвечаю.
Время - замри.

Уточняющая, пояснительная и присоединительная часть предложения

Я дотрагиваюсь кончиками пальцев до шероховатости бумаги и вискозы верхней одежды.
Губами изучаю всю неровную поверхность щеки.
Отдаюсь во власть чужих рук, которые исцеляют головную боль одним лишь прикосновением.
Позволяю себе не перебивать рассказчиков скверных историй вокруг меня.
Обнимаю ласковых псов с большими ушами и короткими лапами.

И не чувствую ничего.

Руки настырно ищут тепло. 
И не находят.

Самоощущение, застывшее в своем величии фарфоровой фазы, можно разбить одним лишь неприкрытым сквозняком.
И ничего не останется. 
Сослагательное настроение открывает окно пошире. 

Пусть ваза разобьется.

Каждый день состоит из десятка зацепок: вот ты не можешь с утра найти шапку, бежишь и опаздываешь на электричку, еще двадцать шесть минут ожидания на платформе посреди февраля, в магазине отмечаешь только половину списка, а дальше, домой и опять опаздываешь на злосчастную электричку с половиной списка в рюкзаке да еще и встречаешь случайных знакомых и последующие четырнадцать минут отвечаешь на вопросы.
Всю неделю собираешься с силами и думаешь, ну вот эти выходные ты точно не проебешь. Ан-нет. Все развивается по давно заданному сценарию - тяжелый подъем после одиннадцати и все, ты приехал. Пока собираешься с силами и собираешь себя по кровати, уже пора ползти на обед, а дальше - темнеет. И все, ты опять приехал. Пихаешь изо всех сил в свой переспавший мозг страницы литературы, уговариваешь половину себя посмотреть вместе с тобой фильм, вы же так давно собирались, шуршишь на общей кухни, думаешь, что еще пару месяцев и кухня отойдет в моногамное пользование, бродишь из угла в угол, сварила морс, не притронулись к нему, несколько страниц литературы не впитались в тело, фильм ушел в пешую до следующих счастливых выходных. 21-26. И вот ты злой на самого себя да еще и с проебанными выходными.
Какая красота. 
Ехали-ехали и никуда не приехали.

С минувших выходных и всю случившуюся неделю меня не покидает ощущение надвигающейся весны. Вот она, рядом. И уже не надо ждать большую часть зимних дней для того, чтобы снять с себя всю тяжелую одежду. Солнце, временами его было так много, что мне хотелось замереть и никуда не бежать, пропустить через себя всю силу солнечного света.

Уже много-много лет, почти целую вечность, я и Грос, отпросившись пораньше, бежим на работу. Шестую весну мы садимся в его машину и под задорный рок-н-ролл мчим навстречу пробкам, ресторанам быстрого питания. Мчим навстречу весне! И везде солнце, его так много, оно так необходимо после затяжной и слякотной зимы! Вчера я подумала, что еще одна эпоха заканчивается и следующей весной не надо никуда отпрашиваться, мы не будем ехать с Гро навстречу пробкам и ресторанам быстрого питания. Для этого множество причин, финал логичен и совершенно неизбежен. Мы будем бежать навстречу с весной, одной для всех, но разными дорогами.

На подоконнике расположились цветные луковички в ярких пластиковых горшочках. Для меня и еще для одного человека, которому очень хотелось их заполучить еще прошлой весной. Я все помню и в этой году не просчиталась с количеством купленного. Они своеобразные предвестники весны. И скоро комната наполнится пышным тяжелым ароматом и никуда от весны нельзя будет спрятаться)..

собираясь на экзамен сегодня утром, я заметила критическую ошибку в традиционной истории болезни.
времени было впритык для выхода, конечно.
в попытках быстро все исправить, я одним махом пролила на ноутбук всю чашку чая.
в тех же тщетных попытках спасти ноутбук, я выплеснула отстатки чая из ноутбука на пол.
и убежала.
как выяснилось, без денег, без проездного билета, без зачетной книжки.
какая я молодец.

пока бежала, думала, что это уже полный апофеоз.
организм, вселенная как бы намекают, что так больше жить нельзя.
совсем нельзя.

осторожно, двери закрываются

Мне было двадцать, когда я пустая и потерянная первый раз вышла из последнего вагона из центра на севере своего города.
Воздух был тяжел и густ после затяжного торфянного лета. Через час я сяду на скамейку, все такая же пустая коробка для ветра, в руках зашуршит сигаретная фольга от мальборо золотого. И спустя несколько часов после первой встречи моя жизнь перестанет быть прежней и навсегда изменит направление.
Двадцать. Я иду, с труднопреодалимым желанием снять эти туфли на высокой шпильке и выбросить их к чертовой матери, впитывая в себя ветер теплого августа. привет, я лис, я - демон. приятно познакомиться. приятно познакомиться, мой новый виток жизни.
Двадцать. Ты знаешь, я не собираюсь создавать семью раньше тридцати...
И я... и мне приятно познакомиться с тобой, моя будущая семья.
Мне по-прежнему двадцать, я поднимаюсь по лестнице и, укутывапясь все глубже в шарф крупной вязки, я бреду дворами на встречу по улице космонавта волкова, где между высоких деревьев горит окно на втором этаже.
Зима двадцать второго года моей жизни выбивает почву под ногами, пронизывающий ветер вгоняет в звенящий анабиоз. Свет в окне второго этажа меня не ждет. Было и прошло. Срастутся мои порезы. Но значительно позже. А пока разворачивайся спиной к подъезду и езжай обратно.
В двадцать три я выхожу из перехода с одной только мыслью вернуть все назад. Это мой исток, это мой виток, это мой судьбоносный поворот. Больно или не больно, будет или нет будет - второстепенно. Но я была счастлива тогда, три года назад. Я счастлива даже сейчас, гонимая воспоминаниями той осени. И это факт.
Вчера, в холодном ожидании инструкторской машины, в двадцать четыре с большим каппучино на перевес, я стояла возле выхода последнего вагона из центра и думала о том, как все-таки важно было сделать этот шаг в темноту, без фонаря, без уверенности, что не споткнешься и не будет больно и все для того, чтобы сейчас стоять и улыбаться что все-таки все получилось)..

"...Тронь меня — и ты тронешь сухой репей,
сырость, присущую вечеру или полдню,
каменоломню города, ширь степей,
тех, кого нет в живых, но кого я помню.

Тронь меня — и ты заденешь то,
что существует помимо меня, не веря
мне, моему лицу, пальто,
то, в чьих глазах мы, в итоге, всегда потеря..." (с)

И. Б